Со стороны казалось, что их раскачивали, стоя в полный рост, сами отдыхающие, но вообще-то они были электрическими, и движение можно было замедлять или ускорять. Самым страшным в таком аттракционе было ощущение того, что качели вот-вот сделают полный оборот вокруг своей оси — так называемое «солнышко», но такого никогда не случалось.

Сентябрь в Литейске был теплый, но сегодняшний день выдался не очень погожий. Небо хмурилось тучками и грозилось пролиться осенней моросью. Народу в парке почти не было, будний день, да и мало кто рискнул прогуливаться в промозглый денёк.

Здесь на дальней лавочке было наше с Гошей условленное место для конспиративных встреч.

Он сидел в невзрачном сером костюме, прикрывшись зонтом от лишних глаз. Хотя дождя ещё не было, но катала привычно спрятал лицо. На встречах с ментом он никогда не отсвечивал.

Несмотря на зонт и то, что лица не было видно, я сразу узнал его по манере держаться — прямой и несгибаемый, как памятник декабристу. И еще его выдавали всегда безупречно сверкающие туфли. Казалось, если ливанет дождь, то на обувь Гоши все равно не попадёт ни капельки грязи.

— Привет! — я сел рядом на лавочку и незаметно огляделся.

Никто не обращал на нас внимания. Руки мы жать не стали, головы в сторону друг друга не поворачивали. Делали вид, что не знакомы, переговаривались сквозь зубы и негромко.

— Привет, Курсант, — Гоша закинул ногу на ногу и покачивал ей, будто скучал. — Извини, пришлось на рабочий тебе звонить. Хреновая история приключилась.

— Рассказывай… — неприятный ветерок пробежал за воротом ветровки.

— Двое пехотинцев моих исчезли. Вчера послал их тряхнуть твоего кладовщика для проформы и кипиша, как мы с тобой договаривались, чтобы он Тузу наезд слил. Но на хату они не вернулись. Исчезли…

— Как исчезли⁈ — я еле сдержался, чтобы не повернуться к собеседнику.

— Вместе с машиной… Испарились будто.

— Хреново… — выдохнул я.

— И я про то же.

— Может, они сбежали? — спросил я с надеждой, что все не так плохо, как выглядит.

— Нет… — Гоша тоже еле сдержался, чтобы не замотать головой и не начать, как всегда, эмоционально мне доказывать. — Ребятки проверенные, надежные, «бороду пришить» — не их тема. Не верю я в кидалово. Скорее всего, их уже в живых нет. Кладовщик этот, сто пудов, под Тузом ходит. Ты был прав. Как-то быстро он моих гонцов слил. Слишком быстро… понимаешь? Наверное, он там не один на складе был. Но вот, что странно… Никто ничего не слышал и не видел. Всё как-то без шума и палева приключилось, а мои-то ребята тертые, да еще ствол при них, таких нахрапом не возьмешь. Я с утра уже отправил на разведку своего человечка в горторг. Он, типа, на работу пошел устраиваться на базу эту.

Гоша шумно выдохнул. Даже искоса и из-под зонта я видел, что он всё мрачнел, сжимая скулы.

— Так вот… Рубилина там нет, говорят, что он отпуск взял. Мой посыльный аккуратненько порасспрашивал, как бы между делом, и сторож ему сказал, что видел «восьмерку» с двумя архаровцами вчера. Только они, якобы, выехали с территории складов сразу, еще вчера же. Мутно все как-то… Если бы выехали, то вернулись бы, точно говорю. А их нет… Тряхнуть бы этого Рубилина по полной, но его на адресе нет домашнем, я уже проверил.

Я напрягся. Расклад выходил хреновый, а тут ещё Гоша деятельность развернул. Впрочем, его-то, с такими новостями, понять можно.

— Откуда у тебя его адрес?

— У меня тоже стукачи имеются, — ухмыльнулся Гоша. — Нет этого выродка на хате, баба там одна, молодая, красивая, чемодан собирала, сказала, что съезжает. И все… Пусто.

Я всё-таки повернулся к Гоше на секунду, но увидел только зонт.

— Я надеюсь, вы бабу эту не тронули?

— Нет, конечно, она не в ответе за своего хмыря. Тем более, я так понял, кинула его.

— Отлично… Баба эта — старший следователь прокуратуры г. Литейска. Чтобы ни волоса в её прическе из-за вас не шелохнулось.

— Опа! — Гоша все же убрал зонтик на мгновение и взглянул на меня, не удержался. — И что же она делает с таким пройдохой как Рубилин?

— Следит за ним. По моему поручению. Теперь, если съезжает, получается, что — следила.

— Ну ты даешь! Все предусмотрел. Свяжись скорее с ней, пробей за моих орлов. Может, она тебе что скажет!

— Сделаем, — кивнул я. — Надеюсь, она не переметнулась в стан врага… И не станет мне врать.

— Кто? Прокурорская? Вряд ли. В таких структурах обычно идейные работают.

Я посмотрел в сторону, продолжая соблюдать конспирацию, но и не только поэтому. Как будто бы мне хотелось отдохнуть от этого тяжелого разговора — но я знал, что говорить надо всё и сейчас.

— Это еще не все. Она не только сотрудница горпрокуратуры, но еще и… родная дочь Литератора.

— Чего⁈ Того самого ублюдка, которого вы взяли? — Гоша перестал качать ногой, не смог больше изображать беспечность, слишком живой разговор у нас получался.

— Да, Светлицкого. По идее, вообще можно сворачивать нашу с тобой операцию… Литератора мы взяли, но…

— Но Туза ты тоже хочешь взять, — продолжил за меня Гоша.

— Хочу… Уж очень много у него грешков в этом городе.

— Я тоже хочу прижучить суку, — процедил Гоша. — После вчерашнего, такую подляну не прощу, сам понимаешь. Если бы ты сейчас сказал, что, дескать, все, Гоша, сворачивай лавочку и возвращайся в Новоульяновск, я бы все равно здесь остался и довел начатое до конца.

— Не сомневаюсь, — улыбнулся я. — Вот поэтому я тебя и позвал, друг…

— Слушай… — Гоша понизил голос. — А если Туз убрал моих ребят по наводке этого Рубилина, а потом завсклада сам пропал… Может, его-то тоже собственный босс убрал? Как лишнего свидетеля. А? Я бы на месте Туза не рисковал. Он понимает, что пехотинцев будут искать. Через Толю. И если мы его найдем, то сможем выйти на самый верх через него.

— Вполне может быть… — я в задумчивости зажевал губу. — Только Туза этого, говорят, никто не видел. И Толя убеждал меня, что не видел и не знает, кто это. Этакий Фантомас.

— А если он брешет? Шкура спекулянтская. Ты в нем уверен?

—